Космическая тема в произведениях Скрябина

Космическая тема развита Скрябиным в ряде произведений и иногда полностью определяет их содержание, как в Четвертой сонате, рисующей полет к дальней звезде, в поэме «К пламени», иногда в широко развитых эпизодах — Пятой сонате, «Поэме экстаза», «Прометее». Если судить по поэтическому тексту, то космос должен был занять видное место и в «Предварительном действии».

Прежде всего надо сказать о Четвертой сонате — первой заявке композитора на космическую тему, произведении редком по цельности замысла, на этот раз точно расшифрованного авторской программой. Музыка рисует полет к далекой звезде, которая при приближении к ней становится ослепительным солнцем. Замысел— дерзко врывающийся в наше время. Правда, у Скрябина в полет устремляется «дух, жаждой жизни окрыленный», а не корабль, но важна сама идея активного проникновения в космос, выраженная с покоряющей художественной силой: мы слушаем сегодня музыку сонаты с ощущением ее созвучности времени.

В Четвертой сонате Скрябин нашел удивительную по своей органичности форму воплощения замысла: музыка приобретает почти осязаемую наглядность, в ней создана чудесная картина звездного неба (мерцающие звучности вступления), воплощена стремительность полета, направленного горделивой и смелой волей и, наконец, захватывающий дух восторг при небывалом зрелище близкой звезды. Все это одухотворено живой мыслью и поэтому является поэтическим, а не рационально-отвлеченным воплощением идеи. Скрябин воспевает дерзкий порыв человека, устремляющегося в неизведанные дали.

Именно поэтому в звуковой картине полета господствует образ могучей, устремленной вперед волн. Сходные мелодические формулы часто встречаются у Скрябина: в числе наиболее близких по времени — темы второй Поэмы ор. 32 и «Трагической поэмы» ор.35. Все они произрастали из зерен, появившихся в раннем творческом периоде, они излюблены композитором, варьируются им в различных произведениях, вплоть до «Прометея» (можно найти прообраз темы воли в одной из страниц молодого Скрябина). Это еще одно доказательство органичности стилистической эволюции композитора.

Скрябин раскрыл замысел Сонаты в поэтическом комментарии, изложенном в типичной для него причудливо изысканной форме. Но сквозь все метафоры ясно проглядывала реальная идея, новая для композитора. Общий тонус музыки, нарастание светоносности резко отличаются от страстной патетики ранних произведений Скрябина. В Сонате наметился отход от их драматизма, от трагедийности, который окончательно закрепился после «Прометея». Четвертая соната знаменовала уверенный шаг на впервые освоенной почве. В ней живет смелый дух человека, подчиняющего себе силы природы.

Образы Сонаты вполне реальны по своей сущности; они выходят за пределы сложившихся к тому времени философских концепций композитора, перекликаются с неизмеримо более широким крутом исканий научной мысли того времени. Ведь наука и искусства связаны в своем развитии прочными незримыми нитями. Отсюда во многом и полнота жизненного содержания скрябинской музыки, полностью сохраняющей для нас свое значение. Если отвлечься от условностей и примет времени, неизбежно сказывающихся в каждом произведении искусства, то остается живая сущность удивительной музыки, гимна человеческому мужеству, пропетому в то время, когда лишь брезжила заря космической эры.