Тематическое родство между ранними и поздними произведениями Скрябина

Для Скрябина типичны темы властные, заряженные «взрывчатой» энергией, взлетающие ввысь в неудержимом порыве. И эти темы имеют многочисленных предшественников в его юношеских сочинениях. Интонационное родство выражено очень ярко. Достаточно сравнить тему dis-moll-ного этюда и — что еще убедительнее — главную тему симфонической поэмы с темой из «Прометея»:

Нечто сходное в интонационном отношении (хотя разумеется, и совершенно иное в эмоциональном смысле) мы встречаем и в мазурке F-dur (1889).

Можно указать и на случаи бесспорного тематического родства между ранними и поздними произведениями Скрябина. Так, например, вступительная тема Симфонической поэмы почти буквально соответствует аналогичной теме Третьей симфонии.

Эти примеры легко умножить. Таким образом, при внимательном изучении ранних сочинений Скрябина становится ясным, что в них скрываются прототипы будущих характерных мелодических образований, что при всей относительной незрелости стиля они отмечены типично скрябинскими мелодическими чертами.

То же следует сказать и о гармоническом языке раннего Скрябина. Правда, гармоническая эволюция Скрябина была так стремительна и конечные результаты ее так неожиданны и своеобразны, что трудно устанавливать прямую общность между ранними и поздними сочинениями. Сложные ладовые образования, к которым, в конце концов, пришел композитор, отличны от мажоро-минорных построений, явившихся исходным пунктом его гармонической эволюции. И устанавливая общность гармонического мышления различных творческих периодов следует говорить не о совпадении средств, а о некоторых общих особенностях гармонического склада и — главное — об общих тенденциях развития.

Такими общими для всех периодов скрябинского творчества особенностями являются чистота голосоведения и ясность гармонической структуры. Эти качества проявились уже в самых ранних работах композитора. Мы имеем в виду вовсе не школьную верность голосоведения: с этой точки зрения в сочинениях юного композитора можно отыскать ряд погрешностей. Речь идет о высшей логике голосоведения, о замечательном гармоническом чутье, проявленном им в первых опытах. Им неизменно свойственны   плавность   и изящество голосоведения, склонность к такому расположению аккордов, при котором даже самые рискованные диссонансы звучат прозрачно и ясно. Это характерно и для позднейших произведений. Свои сложные созвучия, объединяющие подчас до 9 звуков, Скрябин умел давать в таком расположении, в котором они приобретали изысканно-утонченный и завораживающий характер.